Как добраться до полигона - пеший вариант

Предупреждение: Если вы выезжаете из Москвы после 18.00, положите фонарик в доступное место, он может вам понадобиться по дороге - когда стемнеет, в лесу будет очень темно!



Карта пешего добиралова от остановки "Царево. Школа"



1. С Ярославского вокзала до станции Пушкино. Стоимость электрички - 80 рублей. Экспресса - 150. Время в пути 30-50 минут в зависимости от того, чем вы поедете.

Расписание электричек на пятницу:

www.tutu.ru/rasp.php?st1=20000&st2=47307&date=1...

на субботу

www.tutu.ru/rasp.php?st1=20000&st2=47307&date=2...

2.1.

Автобус от Пушкино до Царево

Выходите в город из перехода, налево - в сторону автовокзала. Ориентир - белоголубая водонапорная башня

Автобус 21 до Красноармейска (или аналогичная маршрутка в маршрутке спрашивайте у водителя доедет ли он до остановки! 21 маршрутка может туда не идти). По расписанию автобус ходит до 23-25. Остановка, которая вам нужна «Царево. Школа». Стоимость проезда на автобусе - 67 рублей.

Это вторая остановка в деревне Царево. Сама деревня отличается очень приметной большой церковью.

От остановки идет тропинка, идете по ней, выходите на дорогу и поворачиваете налево. Идете прямо вдоль дороги.

Выход на дорогу:





Слева будет футбольное поле с воротами, справа, напротив него, поворот направо, к трехэтажным домам. Свернуть направо.

Сейчас футбольное поле выглядит так:





Поворот с дороги в поселок напротив футбольного поля:





Дальше идете прямо, между домами (слева) и гаражами (справа)





Дальше, по ходу движения, асфальтовая дорога будет сворачивать влево, между сплошным (зеленым) забором и следующим забором-сеткой. Вам туда.

Поворот выглядит так:



Проходите прямо, идете по асфальтовой дороге, никуда с нее не сворачивая. Дорога выходит на кукурузное поле, идете мимо него.

По ходу движения будут попадаться отвилки, но вы продолжаете двигаться по асфальтовой дороге. На очередной развилке асфальтовая дорога уходит влево, к поселку. Вам по ней. Ориентир - клин леса вдается в поле прямо по курсу, дорога раздваивается, обходя его - вам надо идти по левой; при этом песчаный карьер должен остаться у вас за спиной.

Поворот к поселку выглядит так:





Дальше вы идете вдоль поля до поселка "Чернички" (там названия не видно, но стоит будка охраны и шлагбаум). В поселок вам не нужно, влево от асфальта отходит проселочная дорога по краю поля. Вам по ней.

Поворот от поселка выглядит так:





Идете по дороге до первого поворота направо в лес.

Фото нет, но поворот очень заметный, около него валяется куча сена. плюс, если вы позвоните, то около него вас буду ждать я.



Далее идете по тропе в лесу, выходите на большую поляну (там возможны местные отдыхающие, не пугайте их и просто проходите мимо). Слева от вас будет река - она основной ориентир, вам нужно идти по тропе вдоль нее. Тропа одна, она изгибается, периодически забирается наверх от речки и вам все время по ней.

На вашем пути вам встретится вот такая конструкция:





После нее тропа превращается в тропинку (в темноте может показаться, что там развилка на три тропинки, вам по среднней). Идете по ней, скоро перед вами будут ступеньки и мостик через ручей. Переходите ручей, поднимаетесь по ступенькам и двигаетесь дальше.

Переход через ручей:





Через какое-то время движения будет еще один резкий спуск вниз, к роднику, и подъем наверх.



Вам по корням и по тропинке дальше вдоль реки. Идете прямо, пока не увидите свет и не услышите голоса. Вы пришли тропа там одна.







2.2.

Такси от Пушкино до Царево/Черничек

Есть вариант взять такси от станции в г. Пушкино до деревни Царево, остановки "Школа".

(Возможно, удастся договориться, чтобы вас довезли до поселка "Чернички" - дорога от Царево асфальтированная, расстояние где-то 3-4 км)

Варианты, найденные мастерами:

1) pushkino-taxi.com

тел. [phone]

450 - от Пушкино до Царево вообще. Чернички считаются частью Царево



2) Такси "Zapad"

[phone] | [phone] | [phone] | [phone] [phone]

450 - в Царево

550 - Чернички



3) Такси азимут

[phone] | [phone]

500 - до Царево,

600 - Чернички.



4) Каталог такси, возможно, там можно найти дешевле или частника

pushkino.tv/catalog/avto-transport/taksi/



В любом случае будьте готовы к тому, что таксисту придется объяснить, как доехать от Царево до Черничек. (Используйте карту или описание пешего добиралова)



После того, как вы доехали до поселка Чернички, вам нужно повернуть налево, по дороге, которая идет по кромке поля в сторону леса.

Поворот от поселка выглядит так:



Возможно получится договориться с таксистом довезти вас до поворота в лес.

Идете по дороге до первого поворота направо в лес.

Фото нет, но поворот очень заметный, около него валяется куча сена. плюс, если вы позвоните, то около него вас буду ждать я.



Далее идете по тропе в лесу, выходите на большую поляну (там возможны местные отдыхающие, не пугайте их и просто проходите мимо). Слева от вас будет река - она основной ориентир, вам нужно идти по тропе вдоль нее. Тропа одна, она изгибается, периодически забирается наверх от речки и вам все время по ней.

На вашем пути вам встретится вот такая конструкция:





После нее тропа превращается в тропинку (в темноте может показаться, что там развилка на три тропинки, вам по среднней). Идете по ней, скоро перед вами будут ступеньки и мостик через ручей. Переходите ручей, поднимаетесь по ступенькам и двигаетесь дальше.

Переход через ручей:





Через какое-то время движения будет еще один резкий спуск вниз, к роднику, и подъем наверх.





Вам по корням и по тропинке дальше вдоль реки. Идете прямо, пока не увидите свет и не услышите голоса. Вы пришли тропа там одна.



3. От метро ВДНХ идет автобус 317 в сторону Красноармейска. Едете до остановки «Царево. Школа», где просите вас высадить. Если вы собираетесь заезжать в пятницу вечером - рискуете встать в пробку на несколько часов.

Добиралово от остановки такое же.



Если вы заблудились или не уверены, что вам туда, звоните, вас сориентируют!

8-916-105-98-83 - Саша

От поворота в лес вас могут встретить и провести (это удобно вполне и мне не сложно это делать, чтобы вас встретили позвоните, как высадитесь из автобуса.

---

Это совершенно левый фанфик, совсем не похожий на дневниковую запись

но все же он побудет тут.
Бедроград-Вилонь 1884
Вилонь оказалась почти такой, как Саша себе представлял. Травы, устилавшие ее от края до края, сливавшиеся с небом, казались мягкими и ласковыми, впивались колкой щекоткой в ладони и голые лодыжки, царапали босые ноги. Небо было белесым и лишь у самого горизонта уходило в желтизну трав. Если встать в полный рост, можно увидеть, как степь идет волнами, точно золотистое море, окружающее тебя со всех сторон. После узких улочек Бедрограда, простор в первые дни почти сводил с ума, потом Саша привык. Как привык к юрким пестрым ящерицам и птицам, выпархивающим из травы, прямо из-под ног. Он наконец сел, прильнул к теплым сонным травам и закурил, слушая тихий шепот степи, прикрыл глаза и отбросил волосы за спину. Солнце припекало черные пряди, так что весь день, пока оно нещадно палило приходилось ходить в шляпе, что бы не падать к вечеру с тепловым ударом.
Степь удивительным образом расставила всех по своим местам: медиков изучавших свойства трав, Златовского, набросившегося на непечных, живородящих людей, тавров, кидающих тоскливые взгляды на пастбища низкорослых и лохматых степных лошадок, историков закопавшихся в этнографию и фольклор. Каждый день Саша ловил себя на мысли, как большей частью тепличные, городские Бедроградцы сумели найти себя в дикой и свободной степи, а каждый вечер уходил подальше от лагеря - лежать в траве и смотреть на степь, чувствовать, как она прикасается к нему, легко и ласково.
Саша когда только увидел первый степной рассвет, выползающее из-за горизонта огромное краснобокое солнце, понял, что все было не зря, хотя с очередной вакцинацией ему было едва ли не хуже всех, он даже подумал, что Леня над ним из вредности издевается, но Шварцх его разубедил. Пришел, окинул грустным взглядом, сказал:"Саш, не косись так на медиков, они не виноваты, что ты живорожденный, просто терпи." А на непонимающий ни черта мутный взгляд рассказал всю схему поставки кассахских младенцев в Соседство. Саша даже призадумался, хорошо ли иметь такое количество связей во всех возможных структурах, но потом успокоился, это ведь не меняет того, кто его вырастил, и кто был его отцом, а значит он просто узнал о себе немного важных подробностей.
А теперь его каждый вечер обнимала степь и солнце красило ее в совсем кровавый красный, но почему-то совсем не страшный, два раза в день, и Саша наконец понял, о чем говорил Гуанако, говоря о свободе, и понял, куда бежал Хикеракли всю свою жизнь. Сигаретный дым стелился над травой, казался туманом, до заката было еще часа два, но жара уже спадала. На печо легла чужая узкая рука, Саша вздрогнул и в очередной раз обругал про себя привычку Можайского ходить настолько бесшумно.
- Прости, - улыбнулся бесшумный Можайский, - я не хотел тебя пугать. Искал тебя.
И сел рядом, не убирая руку с плеча. Саша накрыл его ладонь своей, повернулся к нему и засмотрелся, снова, год уже засматривался, и неизвестно перестанет ли когда-нибудь. Хотелось сказать ему, какой он красивый, но губы срослись степными травами, поэтому Саша провел рукой по его голове, стащил с хвоста резинку - отросшие за год волосы тут же растрепал ветер - Женя повернулся к нему, одарив укоризненным взглядом, но Саша просто снял с него очки и поцеловал.
- Саша, ну не здесь же. - Прошептал Женя, но слова потерялись где-то подхваченные и унесенные ветром.
- Именно поэтому ты снял с меня рубашку? - Рассмеялся Саша. - Ты весь светишься, как белое степное солнце, на тебя нельзя смотреть беззащитным человеческим глазам, но я смотрю. Я превращал чаек в грифонов, потому что очень хотел, что бы ты жил, и ты живешь и значит я могу смотреть на тебя.Я буду видеть тебя всегда, стоит лишь закрыть глаза, даже если сквозь меня прорастет степная трава.
Женя что-то ответил ему, но это было совсем не важно, самое важное все равно говорили его глаза и руки. Саша мягко опустился в траву, ощущая, как степь обнимает его со спины, как белое солнце - Женя - укрывает его сверху, но почему-то не обжигает, только греет, хотя все же знают, что нельзя трогать солнце, оно испепеляет. "Может быть мне можно",- подумал Саша, поцелуи оставались на коже причудливыми узорами и тема следующей научной работы - традиционные орнаменты степных народов - сама пришла на ум, Саша со смехом отогнал ее прочь, "не сейчас, - зашептал он, - позже, я подумаю об этом позже". Белая кожа и бурая твирь смешались перед глазами, Можайский посмотрел на него удивленно, но не объяснять же ему, не сейчас. Сейчас Саша тонул в нежных степных волнах, врастая всей спиной в ее землю, всем собой врастая Жене в руки и можно было не думать, запрокинуть голову и смотреть на белое степное небо, пока глаза не заслезятся от боли, настолько ярко оно сияет. А потом можно закурить и отряхивая со спины травинки рассказывать про орнаменты. Или молчать, дожидаясь заката. И впереди есть еще столько времени, до заката, од конца экспедиции, до смерти...

@темы: Саша

---

И еще немножко новостей с Той Стороны.

Или так.
- Здравствуй, Снег, - сказал я чуть-чуть высовываясь из ствола.
- Здравствуй, Дерево. - Тихо ответил Снег и улыбнулся.
- Ты сегодня очень правильный - заметил я, отступая на шаг от Дерева и любуясь работой Снега. Мои шаги почти невесомы, Снегу не сложно будет укрыть их снова. - Это хорошо, мне нравится.
- Мне тоже. Я декабрьский. Декабрьский снег это правильно.
Я кивнул, стряхивая снег с фонарика Мары и отыскивая между веток Раскола.
- Ты не знаешь, древесные сосальщики нормально переносят зиму? Я волнуюсь за Раскола.
- Думаю нормально, они же зимовали как-то раньше. - Пожал плечами Снег. - А почему ты не спишь, Дерево? Деревья должны спать зимой, так же, как я сплю летом.
- Я скоро пойду. Если бы я спал, я бы не смог поговорить с тобой. Скажи, наш берег моря замерз? там лежит лед?
- Да. Я проходил там сегодня, к берегу не подплыть, так что не думаю, что они вернутся раньше весны. Спи, Дерево, я разбужу тебя, когда запахнет весной.
Я нашарил синюю косичку, висящую на ветке.
- Не заметай ее полностью, пожалуйста, я люблю смотреть на нее. Мне кажется она значила для меня что-то важное там... давно...
Я не помнил, что она значит для меня, сейчас я вообще почти ничего не мог вспомнить, я скрылся в стволе, чувствуя, как замедляется, застывает жизнь внутри меня, но это было не страшно. Я плыл в теплом коконе в самом сердце того, что привык считать Богом. Не знаю, как еще описать это. Я засыпал до весны.

@темы: Дерево

---

Привет, нас тут кажется теперь пятеро и это просто космос в моей голове. Но пришла я сюда не за этим, а за тем, что Чертоги Разума, разумеется никогда не вел дневник.


Сегодня пошел снег. Он кружился над Домом белыми хлопьями, как в сказке, укрывал двор и все становилось лучше. Белое и черное все делают лучше. Я вышел во двор, подгадав момент, когда там никого не будет и закурил. Дом смотрел сверху вниз темными окнами и мне захотелось сказать ему что-нибудь, но я молчал. Я не думал о Сером тех пор, как он исчез. А теперь понял, что мне никуда больше не деться от мыслей о нем. Что я мог бы сказать ему? что я скучаю? Я не знал, скучаю я или нет. Что ни говори, мы все чувствовали теперь его присутствие рядом, как будто он просто вдруг стал ужасно занят, или как будто коридоры Дома сложились так, что мы не можем столкнуться, как будто он просто просыпает завтраки и опаздывает на обеды. Приходит в Кофейник, когда меня там нет. Так я это чувствовал. Не сказать, что это сильно отличалось от того. что было раньше. Он никогда особо не общался со мной, видимо со мной просто не о чем разговаривать. Ну поебались пару раз, а потом ему надоело. Не понравилось. Стало не интересно. Я посмотрел на Дом долгим взглядом и закурил еще одну. Я все еще не понимал, зачем шел сюда. Что я хотел сказать тебе, Дом? Что я не успел сказать тебе до?
Не сказать, что бы с разделом на стаи что-то сильно изменилось, разве что Орлы, кажется, теперь не любят меня все дружно из стайного чувства. И я их соответственно. Что поделать. Я ухмыльнулся и двинулся вокруг Дома. Мои следы ложились на свежевыпавший снег, как строки на белый лист. дойдя до заднего крыльца, где дверь открывают только летом я остановился и принялся разглядывать окна, силуэты были странные и я никого не смог узнать. В окне второго этажа маячил кто-то сутулый, с волосами собранными в хвостик, рядом с ним стоял другой: высокий и лысый, они смеялись. В окне рядом танцевали в ночнушках две девушки, одна из них была горбатой. На первом неопределенного вида фигура смешивала содержимое колбочек, на третьем неподвижный горбун общался с кем-то активно жестикулирующим, чуть не припрыгивающим от восторга. Кто-то протирал стаканы, кто-то наливал в них, кто-то играл в карты. мне показалось, что на самом верху в окошке мелькнул Серый.
Эй, Дом, а знаешь, с кем мне было круче, с тобой, или с Котом? Не скажу.
Я улыбнулся и пошел прочь.
У входа стояла Нефть.
- Ты чего без куртки? - спросил я, - холодно.
Блузка на ней была совсем тонкая, кожа казалась белой-белой. Белый все делает лучше.
- Мне не холодно. Постой со мной, Чертоги. - Попросила она.
Я накинул свой китель ей на плечи и осторожно обнял со спины, обхватив ладонями ее пальцы, они были холодными как льдинки и такими же тонкими. Нефть вся была хрупкая и звенящая и мне захотелось, что бы наше случайное объятие посреди пустого двора длилось вечно. Я старался согреть ее руки, но они не становились теплее. Через несколько минут она повернулась ко мне лицом и замерла, глядя на меня своими огромными глазами. Я осторожно погладил ее по волосам, крепче прижимая к себе.
- Идем Домой, Чертоги. - Сказала она. - Ты замерз.

@темы: Чертоги Разума

---

Она говорит: "Потому что я люблю тебя, блядина тупая". Я молчу. Не знаю что отвечать. Я не понимаю что такое любовь. Что это? Кто мне объяснит? Я родилась и росла в странном месте, я мало помню его, только запахи: перегар, грязь, травка, дым. Помню звуки: смех, крики, ругань, резкие голоса людей, которые появлялись рядом чаще всего, наверное, мои родители, плеск, стоны, чей-то ласковый полупьяный голос, он учил меня говорить слово любовь, но не сказал что это.
я знаю что такое тепло, холодно, больно. Знаю, что такое смешно, знаю что такое приятно... Я не знаю, что такое любовь, не понимаю. Не чувствую. Я часто слышу об этом. Иногда мне кажется, что любовь - это оправдание для слабых, иногда, что это оправдание для тех, у кого нет других оправданий. Иногда, что это рычаг давления, способ добиться чего-то нужного. Все вокруг твердят, что любовь это прекрасно. Я чего-то не понимаю. Это - прекрасно? А это любовь? Как ее отличить?
Когда Грязь тащит меня в спальню среди уроков, крепко схватив за запястье, так, что оно потом несколько дней ноет - это любовь? Когда Сирена поднимает визг увидев меня рядом с Графом - это любовь? Когда она уходит на Изнанку и живет там, а он уходит навсегда, гораздо дальше выстилая свой путь ярко-красным - это любовь? Когда он отдает мне свои глаза - это любовь? Когда Дом утопает в крови, когда Лес обнимает ветвями, укрывает мхом, баюкает, когда кто-то с хихиканьем и чавканьем зажимает кого-то в коридоре и "Тише кто-то идет". "Это Туман, она все равно нас не увидит"- и вновь эти мерзкие чмокающие звуки - это все любовь? Когда Клоун отдает амулетчице свое сердце, а она смеется - это любовь?
Когда она обзывает меня шлюхой, а, секунду спустя, я чувствую хлесткий удар ладонью по щеке - это любовь? не знаю. Когда я не даю сдачи, не отвечаю, спокойно стоя перед ней, касаясь пальцами горящей кожи - это не любовь. Когда я подставляю ей вторую щеку - это безразличие. Когда я позволяю ей бить меня - это безразличие, когда после этого она ревет и просит прощения вцепившись в мои колени, а я осторожно оттолкнув ее ногой высвобождаюсь и ухожу - это все, что я чувствую. Безразличие. Когда она ползет цепляясь за мою юбку - это все, что она чувствует. Ей кажется, что это любовь.

@темы: Туман

---

3 июля.

- Здравствуй, Птица, - звенит чей-то голос за моей спиной.
Мне лень оборачиваться. Я почти уснула здесь на солнце, с недоплетенным венком из трав в руках. Я тру глаза и зеваю, улыбаюсь сонно, вздыхаю и все-таки поворачиваю голову.
- Здравствуй, детеныш.
- Меня зовут Белка. Меня Дурман крестил. - В голосе такая неприкрытая гордость и любовь, что у меня сердце сжимается. Что будет с тобой, глупый маленький детеныш, когда меньше, чем через год он уйдет? Думала ли ты об этом? Мне кажется да. А он?
- Да, конечно. Здравствуй, Белка. - Я улыбаюсь, пряча свои вопросы подальше, опускаю ресницы, что бы они не читались во взгляде. - Что расскажешь?
- Говорят, ты гадаешь на картах. Можешь мне погадать?
- Могу. - Я продолжаю улыбаться, хотя совсем не уверена, что мне действительно хочется это делать. - Сейчас, только доплету. Садись, поговорим пока о чем-нибудь. - Я не могу отказать, но тянуть время мне никто не запрещает.
Передо мной огромный букет полевых трав, и я не спеша перебираю его, искоса поглядывая на Белку.
- Так о чем ты хочешь узнать у карт? - Ноготки, медуница, осока.
- О любви, - улыбается Белка.
- Ох, любовь... О любви глупо спрашивать, хотя все только этим и занимаются. Зачем? Ведь так много можно делать о ней помимо этого. - Мелиса, шалфей, лимонник, - О любви можно петь и танцевать, говорить и молчать, о любви можно обнимать и прикасаться самыми кончиками пальцев. - Ромашки, тысячелистник, клевер. - Можно плести венки, донашивать его рубашки, ощущать на себе тень чужого запаха, улыбаться, завидев силуэт в окне, и все это будет о любви.
- То есть ты не хочешь? - грустно спрашивает Белка.
Не хочу. Очень не хочу, но не говорить же об этом ей? Донник, купальница, зверобой. Глажу ее по плечу.
- Я погадаю. Но зачем? И действительно ли ты хочешь этого сама? Про кого ты хочешь узнать, про себя, или про него?
- Про него. И про то, что будет дальше.
- То, что будет дальше, - нивяник, чабрец, мята, - всегда зависит только от нас. Будущее изменчиво, каждый новый шаг и новый выбор определяют дальнейшее направление. Ты можешь пойти не по той дороге, попытавшись заглянуть в него. - Маки, рожь, калган. - На самом деле все можно узнать и без карт.
Она слушает, глядя на мои руки, а мне немного стыдно перед ней за мою хитрость, но я ведь хочу как лучше.
- А он? Как мне узнать, что он чувствует на самом деле?
Горицвет, папоротник, василек.
- Смотри на него, слушай, Проживай каждую секунду жизни, не просто рядом - вместе с ним, дыши вместе с ним, чувствуй с ним, если действительно любишь. - Лаванда, гвоздика, колокольчик. - А если нет, то не о чем говорить. Я с радостью погадаю тебе, если нет. И на него и на будущее и на то, сколько у вас будет детей.
Вот так. Вроде и не отказала, но гадать теперь вряд ли придется.
- Я попробую. - Отвечает она задумчиво.
Я огорчаюсь, потому что своей несдержанностью, кажется, расстроила ребенка, и отчаянно придумываю, чем бы загладить вину.
- Подожди еще чуть-чуть. - Говорю я ей. Венок в моих руках почти закончен, пижма полынь и череда - мои любимые травы - украшают его последними. - Раз уж мы решили, что гадать не нужно, я могу сделать что-нибудь еще. Хочешь, заплету тебе волосы?
- Хочу. - Улыбается Белка, подсаживаясь ближе.
Волосы у нее пушистые, обожженные солнцем, и от того жесткие, как тончайшая проволока. Осторожно расчесываю их деревянным гребнем. Я люблю плести косы и умею делать это красиво, но далеко не все девы дома доверяют мне. Наверное, они правы - доверять нельзя вообще никому, но я ведь не причиню им вреда, даже если захочу. Я ничего не делаю для себя.
Пряди ложатся меж пальцев, и я аккуратно вплетаю в косу оставшиеся от моего венка цветы, тихо напевая себе под нос. Сейчас мне очень хочется, что бы все получилось, как я хочу. Что бы она оставалась такой же светлой и чистой всегда, что бы ей не было страшно и больно, что бы у нее был тот, кто не даст упасть. Хотя бы в ее мыслях и в ее сердце, но был. И еще хочется, что бы он вернулся к ней, как бы далеко и надолго не ушел. Я вплетаю слова своей песни-заклинания в косу вместе с цветами, вывожу тонкий узор своего странного волшебства и когда я заканчиваю, чувствую себя счастливой, как будто ангелы услышали меня и кончиками крыльев прикоснулись к моему сердцу.

@темы: Птица

---

Один из дней после выпуска. 18 лет

Последняя запись из несуществующего дневника.
Здравствуй, Дом. Мне странно сейчас обращаться к тебе, потому что ты очень далеко и в то же время рядом, и еще потому что я попрощался с тобой навсегда и сейчас, как будто нарушаю договор. Впрочем, это не важно. Мне хочется рассказать все это именно тебе, и хотя я пока не могу говорить и мне нечем написать, я уверен, мои мысли принесет тебе ветер. Он обернется сквозняком, скользнет по уже опустевшим спальням и комнатам, коснется стен, и ты вспомнишь одного глупого мальчика, который любил тебя.
У меня сейчас очень много свободного времени, что бы думать и совсем нечем заняться кроме этого. Ты, наверное, спросишь: "а как же Немо? Ты же обещал смотреть за ним, к тому же не может быть, что бы на Маяке не было работы". Ты прав, но все это ждет, а сейчас я должен врасти в этот берег окончательно и бесповоротно. Поэтому за мной самим сейчас нужен некоторый присмотр, но Князь пообещал мне, что все будет хорошо. Я почти утратил возможность чувствовать, но в то же время я не ощущаю пустоты, наоборот, я словно зернышко, зарытое в теплую землю. Впрочем, все это совсем неинтересно.
Я хотел рассказать тебе о том, как много я понял. Я бесконечно благодарен Князю за возможность еще немного побыть Дома, после того, как я закончил все свои дела. Мне было очень хорошо и спокойно, ничего не тревожило, кроме неожиданно налетевшего странного чувства утраты, но и оно вскоре прошло. Я, наконец, смог просто прожить каждую секунду времени рядом с теми, кто стал моей семьей и рядом с тобой. Я отпустил свое прошлое, позволив себе поверить: любить людей, которые рядом не страшно, даже если они потом уйдут. Память о них останется с тобой навсегда, и она не будет причинять тебе боль, если ты сам этого не захочешь. Я больше всего боялся не справиться, или еще хуже, не суметь вернуться. Понять, что все это ошибка, что изнанка не для таких, как я, и остаться Дома, с тоской ожидая выпуска. Или снова забыть о существовании Изнанки, что было бы еще страшнее. Но я вернулся. Вышел по привычке из твоих дверей и пошел по темной дорожке, которая вела совсем не к воротам, а потом свечной огрызок в моей руке зажегся волшебным фонарем, и я увидел впереди Маяк.
Когда я вернулся, Немо уже спал. Мы с Князем проговорили до утра и, знаешь, Дом, я еще никогда не чувствовал себя таким счастливым. Думаю, завтра будет солнце. Оно согреет мою кору, и я сощурюсь от яркого света, а потом отойду немного от своего дерева и увижу Немо, увлеченно болтающего с какой-то девчонкой, а потом Мару с лентами в руках, ведь она обещала повесить на мои ветви ленты. И Князя с его невестой, и море вдалеке, и на самом горизонте твой силуэт, похожий на сероватое облако. А может все будет совсем не так, я не знаю. Неизменным останется только одно: я любил и всегда буду любить тебя, Дом...

@темы: Пацифист

---

7 июня

а я пропускаю дни и торможу с временем, но продолжаю делать это) следующая глава обещает быть новой, ее еще никто не видел ^^

Просыпаюсь с чувством, что что-то не так. И точно! Солнце не светит прямо в глаза, все небо обложено тучами, моросит дождь и мне семнадцать лет. Поворачиваюсь на другой бок, пытаясь заснуть обратно и проспать этот ужасный день, но поздно - от экзистенциального ужаса сна ни в одном глазу. Соседки шумят, собираясь на завтрак, по всему Дому - какие тонкие стены, какие хрупкие потолки, - слышны шаги и голоса. На свете крайне мало вещей, которые я не люблю, еще меньше тех, которые ненавижу. Например, когда по тебе ползет насекомое. Или когда коляска куда-то не пролезает, а ползком пробраться не вариант. Или комочки в манной каше. Или мой день рожденья. Когда-то я его любила, но те времена ушли безвозвратно, и память о них покрылась пылью веков.
Полная мрачных предчувствий, выбираюсь из под одеяла, ощупью одеваюсь и все-таки открываю глаза. Безысходность нужно принимать с честью.
Предчувствия не обманывают меня: в первом же коридоре мне дарят фенечку. Вообще-то я очень люблю получать подарки. Во все дни, кроме этого. Потому что это единственный день в году, когда я не люблю вообще ничего. Совсем.
Вечер, как и всегда в такие пасмурные дни, подкрадывается незаметно, тяжелым ватным одеялом ложась на Дом, усыпляя, удушая. В такие вечера почему-то совсем не хочется оставаться одной, и вообще непонятно чего хочется. Я катаюсь по всему Дому, но нигде не нахожу покоя. Заезжаю в Кофейник, но понимаю, что не хочу, ни пить, ни вдыхать сладковатый кальянный дым, наполняющий тело спокойствием, а легкие историями, которые так и просятся на язык, и даже кофе не привлекает меня здесь. Уныло качу на Перекресток, но там сегодня слишком много бубей, в том числе их вожак, с которым я не в ладах, в последнее время. Спать не хочется, а одна мысль о девичьей спальне навевает тоску и скуку. С грустью разглядываю дверь комнаты Пик, понимая, что и туда меня не тянет, даже если пустят... Разворачиваюсь, еще немного вздыхаю и рассеяно стучусь в дверь Трефовой спальни, не дожидаясь ответа, открываю. И улыбаюсь, кажется, первый раз за день.
Я смотрю на них с привычной нежностью, наслаждаясь ощущением того, что это - моя стая. Такие разные, странные, непохожие и в то же время, будто связанные невидимыми нитями. Мы чувствуем, когда одному из нас плохо, мы, не сговариваясь, собираемся в нужное время, в нужном месте, как сегодня, мы разделяем радость и боль другого, незаметно поддерживаем. Нам не нужны слова, что бы понимать друг друга. Я оставляю коляску в коридоре и устраиваюсь между Мухой и Сон-травой, оглядываю всех по кругу, наполняясь светлым, солнечным счастьем, от понимания как же я люблю каждого из них. Мудрого и заботливого Муху, рядом с которым становится теплее, холодного, но такого трогательного Снега, шумного и веселого Граммофона, чуткого, терпеливого Чужого, вожака, за которым хочется идти, сказочного рыцаря, которому моей любви всегда достается чуть больше, чем другим, холодную и рассудительную Полоза, настоящую королеву Треф, мягкую и рассеянную Сон-траву, рядом с которой всегда уют дома, теплой печи и кошачьего мурчанья, шелест трав и стрекот кузнечиков...
- Ночь сказок? - Спрашиваю я.
Чужой кивает. Наши, стайные, Ночи не похожи на обычные. Сказки причудливее и странней, в них больше Той стороны, ее примет и ее духа. Сказки Чужого мы переводим всей стаей, да и то, что рассказывает Граммофон, часто приходится переводить. Сказки Сон-травы певучие и похожие на колыбельные - щипаешь себя, чтобы не заснуть, ведь так интересно, чем кончится. Сказки Полоза редки и грустны, а Мухи загадочны и бесконечны, никто не знает больше сказок, чем он. Сказки Снега похожи на расчерченную квадратами шахматную доску, но нет-нет, да и попадется яркая клетка, выбивающаяся из черно-белого порядка. В моих сказках часто много других персонажей, смутно напоминающих кого-то знакомого, Птиц и волшебства.
Слова текут с наших губ звонкими ручейками, вторя дождю за окном, который из мелкой мороси, к ночи, наконец, становится настоящим летним ливнем. Гром и молнии заставляют нас вздрогнуть, приходясь как раз на середину сказки о пещерных троллях. Истории бредут одна за другой, наполняя спальню чужими мирами, смотрят со шкафа пушистые шушеры, в углу творит свои заклятья старая ведьма, парит в бескрайнем небе серебряный Дракон, расцветают на деревьях волшебные цветы, босоногая девушка бредет за цветком папоротника, простилается бескрайняя степь от самой кровати и над ней золотистым сиянием занимается рассвет.
Пролетевшая ночь уносит с собой хмарь и сырость, первые солнечные лучи бьют прямо в окна, Снег встает и тихо крадется к окну, задергивает шторы. Спальня укутана дремой, Полоз заснула на коленях у Чужого и тот дышит через раз, боясь разбудить ее, а в углу общей кровати свернулась в клубок и спит Сон-трава. И я, понимая, что мне не выбраться сейчас так, что б никого не разбудить тоже сворачиваюсь на свободном месте, и засыпаю, и мне снятся все те же сказки и множество новых в придачу. Последнее о чем я успеваю подумать, уже запутываясь в сетях сна, что семнадцать это совсем не плохо.

@темы: Птица

---

Нет, это не потому что я считаю это чем-то достойным лежать везде и всюду. Просто дневник это самое место для дневниковых записей.
К тому же там будут добавляться новые куски, которые я вряд ли буду постить где-то еще.

16 лет
Я засматриваюсь на пылинки в лучах вечернего солнца, бьющего в перекресточные окна, и в сами окна: на облака и голубое небо, любуюсь ими, рассеянно наматывая на палец прядь волос, и не сразу слышу, что меня окликают.
- О чем ты задумалась? - спрашивает Турок.
- О небе. О том, как хорошо, наверное, быть птицей. Лететь куда хочешь... Теплые страны, чужие города. Как думаешь, Сорока? - я, наконец, отрываю взгляд от окна: Турок сидит напротив меня на подлокотнике дивана, в венке из одуванчиков на голове, с желтым от пыльцы носом, красивый, как летний вечер и такой же легкий. Я ловлю его взгляд и знаю, что сейчас мои глаза показались ему желтыми. Сорока на полу, маленькая рыжая и серьезная, похожа на нахохлившуюся птичку.
- Наверное, хорошо, - говорит она, - если тебя кот не съест.
Рассеянно киваю, вспоминаю сегодняшний день. Я люблю позднюю весну, когда на улице тепло и можно целый день торчать во дворе, глядя на облака и плетя первые венки, или просто дремать на солнце, рискуя обгореть. Как-то так мы сегодня и развлекались: гладили всех окрестных котов, кормили птиц хлебными крошками, насобирали веток на ловцы снов и уснули, расстелив на траве одеяло. На обратном пути поймали мелкую, и вот, сидим на перекрестке, день клонится к закату, но ведь у нас еще целый год таких дней, некуда торопиться.
- Мне нужно кое-что тебе показать. - Говорю я Сороке. - Но это большая тайна.
В ее глазах радостное предвкушение.
Турок помогает мне перебраться на пол – я до сих пор не люблю вылезать из коляски самостоятельно, да и залезать тоже – я отыскиваю в сумке потертую колоду таро.
- Когда я уйду, она станет твоей, - говорю я, невольно повторяя слова той, другой, - когда-то она так же досталась мне, и той, что была до меня...
Я хорошо помню ее, остроглазую, хриплоголосую и красивую, говорящую с чудным акцентом, ругающую все и вся. Я хорошо помню две истины, которые она внушала мне чаще всего. Я нарушила обе, и ни разу не пожалела об этом.
Проходящий мимо Дурман, точно волна смывает за собой Турка и притаившихся по углам мальков. Светлоликий любимец детей, зачем тебе столько душ? Все они попали в твои сети, на всех тебе хватает времени, но им мало... Любишь ли ты хоть кого-нибудь из них? Сколько детских сердец ты разобьешь? Я не спрошу об этом ни тебя, ни кого-то другого. Ведь дела чужого вожака меня не касаются.
Встряхиваю головой, обращая взгляд к Сороке.
- Почему именно мне? - спрашивает она.
- Тебя выбрали карты. Они всегда сами выбирают... К тому же ты тоже птица, как и я, а двум птицам всегда проще найти общий язык.
- Птицам в клетке... - бормочет она.
- Это не клетка. Это гнездо. А клетка здесь - я провожу рукой по ее голове, улыбаюсь, перебираю ее волосы. - Двигайся сюда, я заплету тебя. - Предлагаю я, и, когда она подбирается ближе, вплетаю в рыжие косички свою летнюю радость и прикосновение кошачьей шерсти, свою любовь к Дому и к младшим и хорошие теплые сны, не тайные - здесь я этого не умею, просто теплые.
До позднего вечера я рассказываю ей о значениях карт и разных раскладах, а когда она просит меня погадать ей, я молюсь Дому, что бы ее судьба оказалась счастливой.
Небо темнеет, звонят к ужину. Я прощаюсь с Сорокой до завтра и еду к столовой, Дом тих, хоть и шумен. Я чувствую, что это затишье перед бурей, но оно должно продлиться долго, почти до самого выпуска. Впереди у нас лето полное чудес, белых ракушек в протянутых, пенных ладонях моря, теплых волн и вечерних костров, следом будет осень - разноцветие листьев во дворе, облака цвета сепии, моросящие дожди, от которых сыреют сухари и приходится смазывать Цеппелин в два раза чаще, зима - время теплых шалей и свитеров, долгих историй о заколдованных принцессах, время, когда в чужой спальне вместе с чаем гостям предлагают шерстяные носки, а воду кипятят в два раза чаще обычного. О весне я не думаю. Это будет горькое время, неизбежное и грустное.
Ближе к отбою, когда я полулежу на полу, а голова Турка покоится на моих коленях, я понимаю, что тревожило меня весь день. Это все птицы. Я смотрю на них, и меня тянет к небу, хочется взлететь, уйти в штопор, с хохотом приземлиться на ветку дерева, поймать мышь потолще и съесть ее. Хочется Не сюда. Я и так прыгаю слишком часто и надолго, но мне всегда мало... Я люблю прыгать. Просто потому, что там я могу все, чего хочу. Там я чувствую себя целой.
"Дары Дома обманчивы, - говорила она, - будь осторожна, дитя и не доверяй ему. Кто знает, куда они могут тебя завести?" И я не доверяла ему, ровно до тех пор, как ветер впервые наполнил мои крылья. Крылья, которые он дал мне.
Геката была мудра. Наверное, я зря не слушала ее, но... Лучше я ошибусь, потеряю то, что у меня есть, но сейчас я буду счастлива. Гораздо счастливей, чем она.
"Никогда не верь мужчинам". - Было ее вторым любимым правилом. Она вбивала его в мою пустую голову через день.
Этого правила я придерживалась дольше, чем первого. Лет на пять, может чуть меньше. Наверное, я тогда неслучайно опоздала на завтрак, как неслучайно все, что происходит с нами. Была поздняя осень, и выбираться из-под одеяла жутко не хотелось. В столовой мое место было уже занято, и я приткнулась на первое попавшееся. Подняла взгляд и забыла, зачем я сюда приехала. Меня поразила не его красота, многие дети Дома красивы; меня поразило лето в его глазах. Я люблю лето больше других времен года, и, увидев его дождливой осенью, я не могла не влюбиться. Впрочем, там было многое помимо лета, но это не то, о чем можно просто сказать вслух.
Я рассеяно перебираю волосы Турка, заплетаю и расплетаю, пока он не начинает засыпать.
- Ты меня усыпляешь. - Бормочет он, ловя мои руки. - А мне еще предстоит серьезный разговор...
Глядя, как он зевает, начинаю зевать сама, минут пять отражаем друг друга, потягиваясь, позевывая и щурясь, наконец, волевым усилием, прекращаем это безобразие.
- С Дурманом?
Он кивает.
- Как там его детеныш?
- Неплохо. - Уклончиво отвечает Турок. - Только не называй ее так при Дурмане.
Я не понимаю, зачем вожаку Пик беспокойная рыжая младшая. Я вообще плохо понимаю его. Есть в Дурмане какое-то несоответствие, странная и совершенно чудовищная несостыковка, если я найду ее, загадка будет решена, но мне видимо, не суждено. К тому же, наверное, я просто боюсь его. Хотя я не смогла бы внятно объяснить почему. В нем нет зла, нет агрессии, так почему же пиковый вожак пугает меня гораздо сильнее, чем тот же Скоморох, от которого мне пару раз доставалось, или Пятница, от которого так и тянет опасностью?

@темы: Птица

---

А в Доме все течет и происходит, весна за окнами красивая и холодная, иногда забывшись выходишь без свитера и замерзаешь до дрожи... Выпуск ощушается все сильней, уже почти невыносимо, но вместо духоты, я чувствую сквозняк, и это уже неплохо. Хотя все дергаются. Говорят друг с другом, пока негромко, ищут кто, куда, с кем. Дом притих в напряжении.
За всем этим я как-то совсем забыл о 31 марта. Просто вылетело из головы. А сейчас вот вспомнил и понял, что мне уже почти две недели как 18 я совершенно летний и никому не нужный. Думаю в последний день она не приедет и это к лучшему. Некому будет меня искать.

Сегодня, надеюсь, все таки дойду до Шалфея. боюсь до дрожи в коленках. Не его, а того, что он откажет. Странно все вышло... Он меня предупреждал, я вроде даже послушал, а толку ноль. Но того, чем он меня пугал - я теперь понял точно - я не боюсь. бывают вещи гораздо страшнее. Хотя, кажется, вышло как он и предсказывал.

@темы: Пацифист

---

последний год, 3 октября

Звонили родители. Сэр отловил меня у спальни Пик, ничего не сказал, но посмотрел выразительно. А я что? Я ничего.
Мне стыдно и страшно с ними говорить. Они ведь правда любят меня, и я их тоже люблю, но дело-то все в том, что я не могу сказать им правду. И не могу Все сломать из-за этой любви. А они ждут меня... А я не хочу и не собираюсь возвращаться. а еще очень пугает, что когда я с ними говорю, я не Птица, я Данечка, мне 17 и я инвалид. А я не хочу, не хочу, не хочу быть этой несчастной девочкой. Потому что я Птица - ученица ведьмы, заплетающая причудливые узоры, взмывающая в небо крылатой душой, любящая и любимая, Птица из стаи Треф. И вовсе мне не 17 лет, мне очень много или очень мало, и это не выражается цифрой.
ладно. до этого еще далеко. пока можно жить и радоваться) и играть в прятки и петь свои песни-заклинания.
И я закрываю все плохие мысли до следующего звонка.

@темы: Птица

---

такое чувство, что я теперь чувствую за все свои предыдущие годы. невыносимо хочется, что бы у всех все было хорошо.

никак не отойду после похода в Наружность. как же там.. плохо, страшно, мерзко. Серые лица, люди из пластилина. Того, который так долго смешивали, что получился мерзкий липкий ком непонятного цвета.
А Дома хорошо. я понимаю теперь, что сделаю все, ну может почти все, что бы.
Странно заходить туда, где теперь живу. Странно не видеть здесь Жирафа. За него беспокоюсь тоже. При каждой встрече пытаюсь сказать хоть что-то хорошее. где б еще придумать столько хорошего? я же все-таки очень тупой. С бывшим вожаком стараюсь не сталкиваться. не знаю почему, да и какая разница.
рядом с Мелким на удивление хорошо и спокойно. пока соседи где-то пропадали нарисовал Вавилону на стене странную картинку. Книжнице заново нарисовал книги. Половину поменял, правда и новых добавил. жизнь странная. Вчера столкнулись на Перекрестке с Белкой пол часа ржали и не помню над чем.
Мне очень не хватает Сорокушки. Она не ушедшая, но такая уходящая. Если б я мог хоть чем-то помочь ей. Хоть бы у нее все было хорошо.. могу только шепотом петь ее песни бродя по дому, гладить дурную синюю голову пока она спит, да писать ей на стенах. я совсем не боюсь фраз "Пацифист втрескался в Сороку" мне будет наплевать. Мне вообще на многое теперь наплевать. Зато все остальное задевает слишком сильно.

пусть мы все будем счастливы. Пожалуйста...

@темы: Пацифист

---

15 февраля, утро

Вернулся переполз в спальню. Не к себе, к Мелкому. Пока Шаман не вернется окончательно. а может и дальше, кто меня знает. в последнее время я нигде не ощущаю себя дома нет, не то на своем месте никак не могу подобрать слово... Раньше я привязывался к пространству, а сейчас я везде ненадолго. Наверное так лучше. Скоро уходить, так или иначе, не важно куда. От слова выпуск уже тошнит. Все думают о нем, многие говорят, остальные молчат. О нем пишут на стенах, о нем видят сны. Я помню этот запах и это давящее настроение. для меня время разговоров о нем еще не пришло. Но иногда я идя по Дому, ловлю себя на том, что прощаюсь.
Помирился с Лишним Другим. Стало получше. Хотя общая атмосфера Дома меня угнетает. Все вокруг напряженные, злые и несчастные. Да, поводов куча. И все равно тоскливо на это смотреть. Вместо того что бы учить нас обществознанию следовало научить нас быть счастливыми, а теперь поздно.
Часто вспоминаю С.С. она ощутимо переломала меня, вывернула и сделала чем-то другим. В это много плохого, но много и хорошего. Большая часть моих проблем с собой как-то рассосалась после нее. теперь плохое снаружи, но не внутри.
Я был человеком и мне не понравилось.
Я могу любить. но и это мне не слишком понравилось
Я больше не боюсь. Я боюсь, но страх не захватывает все мое существо. Это не ужас, просто страх, с которым можно бороться.

а из коридоров я правильно ушел. Мало ли. Всякое случается в Доме, и раз он пришел один раз, может прийти и еще, а я не хочу с ним сталкиваться. В первый-то раз изрядно кирпичей отложил.
И вроде из меня вышел неплохой хилер. Хотя я в это и не верил. Еще тогда не верил. когда она перед самым уходом пришла и бинты свои мне впихнула. Сказала: "Я больше не могу. теперь ты." Так и хотелось заорать, что я тоже не могу. Смог.

Сегодня вечером лечу с Длинным. Обещал, значит возьмет. обосраться готов от страха, если честно, но и любопытно тоже. Ладно, рядом с летуном спокойно будет и все пройдет хорошо. Я уверен.

@темы: Пацифист

---

Ну привет, Дом. Доброй ночи тебе.
официально считается, что я ушел из спальни из-за двух своих соседей, но мы-то знаем из-за кого я на самом деле здесь? Я каждый вечер прихожу к тебе. Я знаю, что ты везде, но здесь мне кажется, что мы наедине. Иногда я даже шепчу тебе что-нибудь вслух, прижавшись губами к самой стене.
Помнишь, как хорошо было раньше, Дом? Помнишь, как я пел им твои песни? я закрывал глаза, приоткрывал губы, а ты сам вкладывал туда нужные слова, сейчас так редко получается.
Я боюсь выпуска. Я не могу не бояться. Что бы победить свой страх нужно просто встать с ним лицом к лицу... Я сделаю это позже.
Раньше я оставался там, потому что там были мои стены. Теперь они остались только в моей памяти. Теперь они всегда со мной, где бы я ни был. Мои, с луной, морем и дирижаблями, та со стихами и глупыми мыслями, и, как ни странно, Перекресточная. Та, на которой я писал и читал в самые яркие моменты моей жизни. Я ношу их с собой, как невидимый черепаший панцирь. Когда я уйду, я заберу их с собой. их и тебя, Дом, потому что ты - это действительно все, что у меня есть.

Злые языки говорят странное. Но мне все равно, я знаю правду и не обязан ее отстаивать. Впрочем у них действительно хватает поводов так говорить. Даже сейчас. Я не знаю почему так, Дом, но это не любовь. Я уверен.

@темы: Пацифист

---

Много думал о прошедших днях. о том, чем все кончилось. Стоило ли так бояться ответственности, что бы согласиться на нее в самом конце?
пахнет выпуском. а я больше, кажется, не решаю. если будет надо и если смогу, я сделаю как считаю правильным.
сказал ведь "навсегда" а я не пиздабол какой. и это не просто слова.

@темы: Пацифист

---

С возвращением нас

Совершенно внезапно. новые персонажи, новая страничка дневника.
теперь тут Дом.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра