Ну привет, Дом. Доброй ночи тебе.
официально считается, что я ушел из спальни из-за двух своих соседей, но мы-то знаем из-за кого я на самом деле здесь? Я каждый вечер прихожу к тебе. Я знаю, что ты везде, но здесь мне кажется, что мы наедине. Иногда я даже шепчу тебе что-нибудь вслух, прижавшись губами к самой стене.
Помнишь, как хорошо было раньше, Дом? Помнишь, как я пел им твои песни? я закрывал глаза, приоткрывал губы, а ты сам вкладывал туда нужные слова, сейчас так редко получается.
Я боюсь выпуска. Я не могу не бояться. Что бы победить свой страх нужно просто встать с ним лицом к лицу... Я сделаю это позже.
Раньше я оставался там, потому что там были мои стены. Теперь они остались только в моей памяти. Теперь они всегда со мной, где бы я ни был. Мои, с луной, морем и дирижаблями, та со стихами и глупыми мыслями, и, как ни странно, Перекресточная. Та, на которой я писал и читал в самые яркие моменты моей жизни. Я ношу их с собой, как невидимый черепаший панцирь. Когда я уйду, я заберу их с собой. их и тебя, Дом, потому что ты - это действительно все, что у меня есть.
Злые языки говорят странное. Но мне все равно, я знаю правду и не обязан ее отстаивать. Впрочем у них действительно хватает поводов так говорить. Даже сейчас. Я не знаю почему так, Дом, но это не любовь. Я уверен.
официально считается, что я ушел из спальни из-за двух своих соседей, но мы-то знаем из-за кого я на самом деле здесь? Я каждый вечер прихожу к тебе. Я знаю, что ты везде, но здесь мне кажется, что мы наедине. Иногда я даже шепчу тебе что-нибудь вслух, прижавшись губами к самой стене.
Помнишь, как хорошо было раньше, Дом? Помнишь, как я пел им твои песни? я закрывал глаза, приоткрывал губы, а ты сам вкладывал туда нужные слова, сейчас так редко получается.
Я боюсь выпуска. Я не могу не бояться. Что бы победить свой страх нужно просто встать с ним лицом к лицу... Я сделаю это позже.
Раньше я оставался там, потому что там были мои стены. Теперь они остались только в моей памяти. Теперь они всегда со мной, где бы я ни был. Мои, с луной, морем и дирижаблями, та со стихами и глупыми мыслями, и, как ни странно, Перекресточная. Та, на которой я писал и читал в самые яркие моменты моей жизни. Я ношу их с собой, как невидимый черепаший панцирь. Когда я уйду, я заберу их с собой. их и тебя, Дом, потому что ты - это действительно все, что у меня есть.
Злые языки говорят странное. Но мне все равно, я знаю правду и не обязан ее отстаивать. Впрочем у них действительно хватает поводов так говорить. Даже сейчас. Я не знаю почему так, Дом, но это не любовь. Я уверен.