а я пропускаю дни и торможу с временем, но продолжаю делать это) следующая глава обещает быть новой, ее еще никто не видел ^^
Просыпаюсь с чувством, что что-то не так. И точно! Солнце не светит прямо в глаза, все небо обложено тучами, моросит дождь и мне семнадцать лет. Поворачиваюсь на другой бок, пытаясь заснуть обратно и проспать этот ужасный день, но поздно - от экзистенциального ужаса сна ни в одном глазу. Соседки шумят, собираясь на завтрак, по всему Дому - какие тонкие стены, какие хрупкие потолки, - слышны шаги и голоса. На свете крайне мало вещей, которые я не люблю, еще меньше тех, которые ненавижу. Например, когда по тебе ползет насекомое. Или когда коляска куда-то не пролезает, а ползком пробраться не вариант. Или комочки в манной каше. Или мой день рожденья. Когда-то я его любила, но те времена ушли безвозвратно, и память о них покрылась пылью веков.
Полная мрачных предчувствий, выбираюсь из под одеяла, ощупью одеваюсь и все-таки открываю глаза. Безысходность нужно принимать с честью.
Предчувствия не обманывают меня: в первом же коридоре мне дарят фенечку. Вообще-то я очень люблю получать подарки. Во все дни, кроме этого. Потому что это единственный день в году, когда я не люблю вообще ничего. Совсем.
Вечер, как и всегда в такие пасмурные дни, подкрадывается незаметно, тяжелым ватным одеялом ложась на Дом, усыпляя, удушая. В такие вечера почему-то совсем не хочется оставаться одной, и вообще непонятно чего хочется. Я катаюсь по всему Дому, но нигде не нахожу покоя. Заезжаю в Кофейник, но понимаю, что не хочу, ни пить, ни вдыхать сладковатый кальянный дым, наполняющий тело спокойствием, а легкие историями, которые так и просятся на язык, и даже кофе не привлекает меня здесь. Уныло качу на Перекресток, но там сегодня слишком много бубей, в том числе их вожак, с которым я не в ладах, в последнее время. Спать не хочется, а одна мысль о девичьей спальне навевает тоску и скуку. С грустью разглядываю дверь комнаты Пик, понимая, что и туда меня не тянет, даже если пустят... Разворачиваюсь, еще немного вздыхаю и рассеяно стучусь в дверь Трефовой спальни, не дожидаясь ответа, открываю. И улыбаюсь, кажется, первый раз за день.
Я смотрю на них с привычной нежностью, наслаждаясь ощущением того, что это - моя стая. Такие разные, странные, непохожие и в то же время, будто связанные невидимыми нитями. Мы чувствуем, когда одному из нас плохо, мы, не сговариваясь, собираемся в нужное время, в нужном месте, как сегодня, мы разделяем радость и боль другого, незаметно поддерживаем. Нам не нужны слова, что бы понимать друг друга. Я оставляю коляску в коридоре и устраиваюсь между Мухой и Сон-травой, оглядываю всех по кругу, наполняясь светлым, солнечным счастьем, от понимания как же я люблю каждого из них. Мудрого и заботливого Муху, рядом с которым становится теплее, холодного, но такого трогательного Снега, шумного и веселого Граммофона, чуткого, терпеливого Чужого, вожака, за которым хочется идти, сказочного рыцаря, которому моей любви всегда достается чуть больше, чем другим, холодную и рассудительную Полоза, настоящую королеву Треф, мягкую и рассеянную Сон-траву, рядом с которой всегда уют дома, теплой печи и кошачьего мурчанья, шелест трав и стрекот кузнечиков...
- Ночь сказок? - Спрашиваю я.
Чужой кивает. Наши, стайные, Ночи не похожи на обычные. Сказки причудливее и странней, в них больше Той стороны, ее примет и ее духа. Сказки Чужого мы переводим всей стаей, да и то, что рассказывает Граммофон, часто приходится переводить. Сказки Сон-травы певучие и похожие на колыбельные - щипаешь себя, чтобы не заснуть, ведь так интересно, чем кончится. Сказки Полоза редки и грустны, а Мухи загадочны и бесконечны, никто не знает больше сказок, чем он. Сказки Снега похожи на расчерченную квадратами шахматную доску, но нет-нет, да и попадется яркая клетка, выбивающаяся из черно-белого порядка. В моих сказках часто много других персонажей, смутно напоминающих кого-то знакомого, Птиц и волшебства.
Слова текут с наших губ звонкими ручейками, вторя дождю за окном, который из мелкой мороси, к ночи, наконец, становится настоящим летним ливнем. Гром и молнии заставляют нас вздрогнуть, приходясь как раз на середину сказки о пещерных троллях. Истории бредут одна за другой, наполняя спальню чужими мирами, смотрят со шкафа пушистые шушеры, в углу творит свои заклятья старая ведьма, парит в бескрайнем небе серебряный Дракон, расцветают на деревьях волшебные цветы, босоногая девушка бредет за цветком папоротника, простилается бескрайняя степь от самой кровати и над ней золотистым сиянием занимается рассвет.
Пролетевшая ночь уносит с собой хмарь и сырость, первые солнечные лучи бьют прямо в окна, Снег встает и тихо крадется к окну, задергивает шторы. Спальня укутана дремой, Полоз заснула на коленях у Чужого и тот дышит через раз, боясь разбудить ее, а в углу общей кровати свернулась в клубок и спит Сон-трава. И я, понимая, что мне не выбраться сейчас так, что б никого не разбудить тоже сворачиваюсь на свободном месте, и засыпаю, и мне снятся все те же сказки и множество новых в придачу. Последнее о чем я успеваю подумать, уже запутываясь в сетях сна, что семнадцать это совсем не плохо.